Правила поступления: Литинститут

Путь в Литинститут

Я не стремилась сюда поступить, это вышло случайно. Почти не готовилась. У меня были художественные тексты, которые я писала только для себя, без какой-либо цели. Как-то раз, уже в конце одиннадцатого класса, я показала их своей учительнице по литературе. Она очень удивилась, похвалила меня, рассказала мне про существование этого института и посоветовала поступать туда. А я сама в тот момент готовилась к поступлению в Сельскохозакадемию, сдавала ЕГЭ по биологии, а о литературе и не думала. Я всю жизнь жила в Костроме, школу закончила с золотой медалью. Конечно, все знакомые и мои родители хотели, чтобы я поступила не в сельскохозяйственный вуз. А я очень люблю лошадей, поэтому сопротивлялась.

В итоге все вместе они уговорили меня попробовать подать свой материал в ЛИ в качестве первой вступительной работы и посмотреть, что из этого выйдет. А вышло 85 баллов из 100 возможных. 

Поступление

Я писала роман, наверное, его можно охарактеризовать как фэнтези. В качестве вступительной работы я отправила в Литературный институт две главы из него. «На абитуре», пока жила в общежитии, мне рассказали, что мастер, который набирал курс, очень не любит фэнтези и всех, кто писал в этом жанре, завалил еще на первом вступительном. А вот моя работа ему почему-то понравилась: я одна такая прошла.

Лично я считала, что в моем романе ничего особенного нет. Писала я про Эдем и Тартар, про стражей света и демонов мрака. Конечно, не обошлось без любовной истории, соединившей девочку из человеческого мира с героем из сверхмира, о существовании которого она узнала случайно. Наверное, ничего нового я не придумала: фэнтези кишит подобными сюжетами. При написании этого романа я вдохновлялась творчеством других писателей-фэнтезистов: мне нравилось читать про иные миры, про ангелов, магию, волшебство. Хотелось создать нечто подобное.

не обошлось и без личных пристрастий. Например, главная героиня могла обращаться в Пегаса. Так проявилась моя любовь к лошадям.

Все, конечно, еще больше начали меня уговаривать. Весь план моей дальнейшей жизни поменялся буквально за один день. Меня собрали и отправили в Москву. Нужно было пройти еще два этапа — творческий этюд и собеседование.

На творческом этюде нам предложили несколько уже готовых тем, можно было выбрать любую из них. Я выбрала ту, которая была мне близка — опять же, в жанре фэнтези. Кажется, она звучала так: «Гонишь фэнтези за дверь, а оно лезет через окно». Я писала о популярности этого жанра. Этюд я тоже написала на 85 баллов.

Я поступала в 2010 году, поэтому точно не могу вспомнить, о чем меня спрашивали на собеседовании. Кажется, спрашивали про моих любимых авторов, про родителей, нет ли среди родственников пишущих людей (кстати, ответ был отрицательным), входила ли я в Костромской союз писателей.

Собеседование прошло хорошо. Все складывалось так, чтобы я поступила именно сюда. Я не стала противиться судьбе и согласилась с родителями. Оставалась только одна проблема: у меня не был сдан ЕГЭ по литературе. Его я сдавала во второй волне. Готовилась к нему ровно три дня, не больше. Но, видимо, базы, полученной в школе, хватило, чтобы сдать и его. И вот, меня зачислили.

«Читать, читать, читать»

Главная особенность Литинститута — очень большой объем литературы, который нужно читать и прорабатывать. Наверное, ни один студент не прочел все из списков, которые нам дают. Иначе ему бы пришлось не спать, не ходить в институт, а только сидеть и читать, читать, читать. Поэтому приходится пропускать некоторые произведения. В Литинституте очень сильные преподаватели. Каждый уникален и может дать очень много знаний.

Контингент здесь очень своеобразен (я имею в виду студентов). Все они — творческие люди со своими странностями. Я на первом курсе долго привыкала к такой концентрации странностей.

В первую очередь, удивляет очень своеобразный внешний вид некоторых студентов. Например, можно встретить студента с фиолетовыми волосами и черными круглыми очками или девушку, побритую наголо, но при этом в длинной юбке до земли. Это совершенно обычные явления. Каждый стремится выразить себя.

Есть и странности в поведении. Основная из них — невероятная увлеченность литературой. Например, был один случай в общежитии.

Сгорели сосиски, которые были поставлены вариться, хотя владелец этих сосисок стоял в двух метрах от плиты. А причиной всему был оживленный спор по поводу романа Пастернака «Доктор Живаго».

Студенты так сильно увлеклись, так горячо спорили, что совсем забыли про обед. Еще одна типичная черта — ночной образ жизни у многих студентов. Например, в четыре часа утра на этаже может быть очень шумно: один играет на гитаре, другой устроил поэтический вечер. А днем, если говорить о выходных, и в двенадцать, и в час дня стоит гробовая тишина — все спят.

Мастерство полемики

Обязательный пункт в нашем расписании — занятия с мастерами. Особенность этих семинаров в том, что на них мы обсуждаем творчество друг друга.

У нашего семинара (семинар прозы) есть общий почтовый ящик. Студенты заранее присылают туда свои материалы. Каждый читает этот материал перед семинаром. А потом на занятии мы его обсуждаем. Высказываются мнения, даются советы. Подчеркиваются достоинства, выделяются недостатки и все вместе ищут варианты, как бы это можно было сделать лучше. Бывает, что мнения очень расходятся и ведутся бурные дискуссии, бывает, что мнения всех студентов совпадают. Все это время мастер только направляет семинар, а по его завершении он высказывает свое мнение и подводит итог. На семинаре поэзии, насколько я слышала, дело обстоит немного иначе. Там автор читает свой материал прямо на семинаре и его тут же обсуждают. Но со стихами это, конечно, возможно. А вот с прозой — нет, потому что если рассказ в 30 страниц читать на семинаре, то на обсуждение времени не останется.

Обычно все обсуждают сюжет, героев, язык, стиль рассказов. Я не могу сказать, критикуют чаще или хвалят: скорее всего, 50 на 50. Все зависит от работ, а они бывают и хорошие, и не очень, и замечательные, и провальные.

Сложно вот так взять и вспомнить целую конкретную дискуссию. Чаще они бывают небольшими и касаются какого-то одного аспекта в тексте. Например, идет обсуждение, и вдруг кто-то высказывает мысль о том, что, например, главный герой кажется ему совершенно непрописанным, что он не обладает никакими особенностями. А другой человек начинает с ним спорить и утверждать следующее: тут и не нужно было ничего прописывать, потому что через этого героя показан определенный тип людей. И необходимо, чтобы герой был обрисован в общих чертах и в нем узнавался этот тип. Смысл заключался не в том, чтобы создать некого оригинального персонажа.

Тут подключится еще кто-нибудь из студентов и скажет, что, по его мнению, герой отлично прописан.

Мат в литературе: да или нет?

Конкретных дискуссий, наверное, не смогу вспомнить. Дело в том, что к пятому курсу семинаров в моей жизни было уже так много, что они стали сливаться в нечто общее. А вот на первом курсе впечатления были гораздо ярче. Я помню, как удивлялась, что уже год учусь, а семинары каждый раз проводятся по-разному: чем-нибудь интересным обязательно отличаются друг от друга. Но с годами это ощущение стерлось. Особенно с началом четвертого курса, когда наш мастер набрал «перваков». А творческие семинары проходят объединенно. И мы вновь начали обсуждать только пришедших в институт школьников, с теми же ошибками и сюжетами про школу, что когда-то были у нас.

Очень много дискуссий ведется на тему мата и его употребления в литературе. Наши студенты часто вставляют ненормативную лексику в свои тексты и каждый раз об этом спорят. Такие же дискуссии разворачиваются на тему различных непристойных сцен или насилия, например (а попадаются и такие работы).

Я отношусь к наличию подобных вещей в литературных произведениях негативно. Считаю, что литература — хорошая, настоящая литература — должна уметь обходиться без этого, быть выше этого. Хотя многие с такой точкой зрения не согласны. И в отношении описания сцен насилия мнения тоже расходятся. Например, есть даже те, которым это нравится. Но, естественно, произведение все-таки должно быть написано хорошо. Иначе никому не понравится. Был у нас в начале этого года один рассказ, который все отказались даже обсуждать — настолько там все было непристойно.

Как выжить?

Я считаю, что поступать в Литинститут стоит терпеливому человеку, очень любящему читать. Иначе тут просто не выжить.

Было очень много таких, кто уходил. Например, когда я поступала, на нашем курсе учились 85 человек. Сейчас нас 43, и это с учетом того, что добавились студенты, пришедшие из «академа» и оказавшиеся у нас на курсе (то есть на год «ниже», чем они поступали). От первого набора у нас осталось, наверное, человек 37.

Одни поняли, что это «не мое». И ушли уже на первом, втором курсах. Другие не справились с экзаменами и их отчислили. Третьих исключили за пропуски — у нас с этим довольно строго. Были и те, кто перевелись на заочку по своим личным причинам.

Я не знаю, сколько нужно пропустить занятий, чтобы тебя отчислили. Но, если ты пропустил больше 20 часов в месяц (или, соответственно, 10 пар), то тебя вызывают в деканат, долго мучают, требуют объяснительных. А если больше 40, то могут и к ректору отправить «на ковер».

Мы постоянно делаем какие-то письменные работы, исследовательские или творческие — этюды, например. Сейчас, к примеру, я пишу рассказ и не успеваю его доделать, завтра будет коллоквиум по этому рассказу, а послезавтра — крайний срок для сдачи большой домашней контрольной по языкознанию. А учитывая, что у меня завтра будет пять пар, и я в восемь часов вечера только приползу домой, не знаю, когда я ее успею написать. Так и живем.

Что дальше?

Перспективы выпускника Литинститута — это работа в редакциях, издательствах. Институт готовит отличных редакторов и корректоров.

В «большую литературу», конечно, уходят единицы, но такие все-таки есть. Мастера выделяют особенно талантливых и целеустремленных студентов, помогают им, — например, договариваются с литературными журналами о публикациях. Но таких случаев бывает мало.

Помимо издательств, диплом ЛИ позволяет пойти работать в любое место, где нужно что-то редактировать или составлять кому-нибудь речь: в газету, в государственное учреждение. Насколько мне известно, кто-то из выпускников работает в Государственной Думе.

А лично я поняла, что, наверное, литературы с меня достаточно. Работать по специальности не хочу, буду искать что-нибудь другое. Таких как я, кстати, тоже немало. Но эта тенденция свойственна не только нашему вузу, а русским студентам вообще: получить одну специальность, а работать совсем не по ней. Еще не знаю, куда я пойду после окончания института. Наверное, я просто устала писать. Слишком много приходится делать это. Может, отдохну полгода, а дальше видно будет.